Фильм “Отец ночь” режиссера Дависа Симаниса постепенно наращивает сюжетное напряжение. То, что сначала кажется незначительным и не привлекающим внимание, вдруг становится опасным. Военные ракеты, взлетающие над ночным мирным городом, можно принять за салюты, пожары по всему городу – за случайное распространение дыма. Осознание опасности фашистов и ужасов войны приходит не сразу. Чудовищность ситуации быть в оккупации немцами подступает к героям медленно, словно зажимая их в тугое кольцо.
Оккупированный город – это вроде бы не фронт, не поле битвы, но всё равно война. Немцы сначала никого не убивают, но очередь выстрелов в пробегающего тенью пешехода и последующий за ней смех свидетельствуют о том, что человеческая жизнь теперь стоит недорого, если ради забавы можно стрельнуть прохожего из пулемета. В фильме нет специального нагнетания страха, как в фильмах ужаса. Не используются специальные приемы нагнетания саспиенса, которые в изобилии изучены и применяются в современном кинематографе.
Феномен ужаса передается через неожиданность, через появление опасности, когда ее не ждут, когда ничего ее не предвещает. Смерть человека показывается как нечто естественное, само собой разумеющееся – для солдат немецкой армии, но не для тех, в кого стреляют. В этой “простоте и естественности” убийства человека и заключен основной ужас войны.
В центре повествования “патологический спасатель” Жанис Липке, имеющий прототипом реальное историческое лицо. Он, вопреки здравому смыслу и рискуя всем, вытаскивает из гетто евреев и пытается их прятать сперва в кинотеатре, а затем у себя в сарае. Бессмысленность жертв Жаниса перманентно подчеркивается на протяжении кинематографического повествования. Из города не выпускают, соседние поселения также находятся в оккупации. Всё равно всех найдут, всех убьют. Содержать толпу украденных из гетто евреев у себя в сарае – это всё равно, что сидеть на бочке с порохом. Жанису практически пришлось заложить сына, отдав его солдатом в немецкую армии, в обмен на спасение нескольких евреев. Зачем жертвовать собой и своей семьей, если жертва бессмысленна? Этим вопросом зритель задается постоянно во время просмотра.
Однако фильм следует смотреть до конца, во всем единстве. Только финальный титр, выведенный на экран после финальной сцены, где герой, избитый, лежит в грязи собственного двора, опровергает бессмысленность его действий. Да, был такой человек Жанис Липке, и он спас более 50 евреев в своем сарае. Жертвы были не напрасны. Это исторический факт.
Тематически картина посвящена героизму не “на показ”, а на совесть. Подвиг здесь совершается не во имя подвига, а потому что нельзя не спасать. Невозможность быть равнодушным наблюдателем расстрела – вот, что движет героем, что заставляет его рисковать абсолютно всем, чтоб спасти хоть кого-нибудь из приговоренных.