Японский фильм “Импровизаторы” (“Jam” в оригинальном названии) режиссера САБУ (все буквы заглавными, это важно) выполнен в абсолютно японской стилистике. Ценители прекрасного японского искусства найдут очевидные аллюзии с фильмом “Под стук трамвайных колес” Акиры Куросавы. Тем не менее, общность драматургических и изобразительных тенденций не создает ощущение вторичности, а добавляет приятный оттенок приверженности и уважения традиции и мотив ностальгии по кинематографу, ставшему для современного зрителя уже классическим. И, действительно, основная идея фильма обращена к одной из вечных тем в искусстве.
Сюжет картины сперва не очевиден. В начале возникает ощущение разрозненности происходящего, и в какие-то моменты бывает трудно определить взаимосвязь между отдельными сценами. Но с развитием истории все эти разрозненные, на первый взгляд, эпизоды собираются в строгое единство режиссерской мысли. Фильм раскрывает, прежде всего, закон единства кармы, достаточно популярный в японской культуре, не только в творчестве режиссера САБУ.
Согласно закону кармы, который герои обсуждают в одной из сцен, всё обязательно возвращается, и добро, и зло. Эта идея раскрывается в фильме на примере трех историй. Три линии развиваются обособлено и соединяются случайно уже только в самом конце. Именно благодаря “слепому случаю” пуля попадает в живот любимой девушке одного из героев, и по воле всё той же случайности он, не понимая того, сам помогает стрелявшему. Благодаря бесконечной череде случайных встреч и несовпадений происходит большинство событий в этой жизни. И мир бы превратился в хаос, если бы им правил “закон случайности”.
Однако решающее слово принадлежит воле кармы, которая накапливает маленькие ежедневные поступки и затем воздается одновременно за всё и сполна. Этот закон справедлив для всех и работает в обе стороны. Девушка героя Такэру, совершающего каждый день по три маленьких хороших дела для других, обязательно выйдет из комы и поправится. И дату ее выздоровления можно даже прогнозировать при условии соблюдения им графика хороших дел. Глупые песенки актера Хироси, доводящие старушек до истерической экзальтации, сперва выглядят вполне безопасно. Однако творчество, порождаемое и выпускаемое массово в окружающую реальность, однажды настигает своего творца. Привязанный по рукам и ногам к стулу, он должен будет вкусить сполна плоды того, что он посеял. Недавно вышедший на свободу заключенный Тэцуо посвящает себя мести тем, по чьей вине он оказался в тюрьме.
Однако путь мести – это путь в никуда. Мщение из сцены в сцену наращивает себя, как снежный ком. Тэцуо не виновен в ранении подруги Такэру, однако он виновен в своем мщение, он виновен в том, что не сумел простить и отказаться от мести, в отличие от Такэру. Такэру преследует одного из бандитов, но не во имя мести, а, зная, что у него оружие, он бежит спасти тех, в кого могут ранить также случайно, как его подругу. Закон кармы жесток, но всегда справедлив и прогнозируем. Человек сам творит его ежедневно своими поступками.
Фильм можно было бы без преувеличения назвать экранизацией закона кармы, поскольку всё повествование, изобразительное решение, уместная нота трагической иронии, сюжетная организация различных драматургических линий, их взаимосвязь, форма воплощения замысла на экране сами подчинены этому закону. После финальных титров режиссер предлагает зрителям еще одну короткую юмористическую сцену, которая должна представлять собой воплощение идеи о бесконечности круговорота ошибок. Если кто-то один понимает ложность своего пути, то неизменно на его место становится другой, который еще не успел ничего понять. Люди не учатся на ошибках других, они спешат совершать свои.